Манифест «постисторического» христианства
Термин «постисторическое» христианство означает здесь не выход за пределы истории, но такой этап этой самой истории, когда возможна и необходима рефлексия над всем тем, что выражается понятием «историческое христианство», над всей той коростой, которую падшее человечество воздвигло над раной, нанесённой ему Евангелием Господа нашего Иисуса Христа.
Основой для исторического христианства в такой его коннотации является идея о наступлении Царства Христа-Мессии лишь с так называемым «Вторым Пришествием», что подспудно подразумевается в 7 члене Символе веры (и паки Грядущего со славою судити живых и мертвых, Его же Царствию не будет конца). Это, в свою очередь, порождает уже совершенно не озвучиваемую идею регентства над как бы «несовершеннолетним» ещё Христом, осуществляемую на земле Его наместниками в лице церковной иерархии.
В действительности же Мессия уже воцарился с момента Вознесения: «дана Мне всякая власть на небе и на земле»[1], а иначе и зачем бы Ему возноситься! «Седение» же Его «одесную Отца» - это уже и есть седение на престоле Царства[2]. Евангелие – Благая весть – это и есть весть об этом воцарении, именно так в то время называли весть о воцарении нового императора. Книга Деяний не знает привычного для нас крещения «во Имя Отца и Сына и Св.Духа», но только и исключительно во имя Иисуса Мессии[3]. Эта формулировка – «крестить во имя» - означала всем в то время известный ритуал крестить только что купленного раба «во имя» нового хозяина. Для раба это было начало новой жизни: он должен был отрешиться от всего, чем был прежде, ему могли изменить имя и род занятий, он обязывался быть верным своему новому хозяину. Крещение же во имя Мессии означало, таким образом, отречение от прежней жизни под властью князя мира сего, присягу в верности Мессии, принятие в Его подданство и соблюдение правил Его Царства. Там, где на русский переведено «наше же жительство - на небесах»[4], на греческом стоит слово «политевма» - гражданство: «наше же гражданство - на небесах». Слово «парусия» означает не какое-то «второе пришествие», но стандартно применялось для посещения императором (уже, разумеется, воцарившимся), одной из своих провинций. Аналогия здесь такова: резиденция императора в Риме, а Мессии – «одесную Бога» на небесах; император, выезжая из Рима, посещает провинцию, а Мессия, «сходя с небес» - землю. Причем Мессия не просто сходит с небес, но и как бы сводит их с Собой на землю, что, следуя двойной символике небес, с одной стороны означает осуществление находящихся «на небесах» Божьих замыслов, а с другой, где небеса – это место присутствия Бога, означает, что «будет Бог все во всем»[5].
Вокруг слова «Кириос» (которым в Септуагинте переведено еврейское «Адонай»), сатана устроил очень простую, но довольно хитрую игру. В контексте Библии это слово имеет два смысла: одно – Бог, другое – Господин, Владыка. Обычно они слиты воедино. Но разница все-таки есть. Кто для сатаны Яхве? Конечно же для него это Бог. Но является ли для него Бог ещё и Владыкой, в добровольном подданстве Которого он находится? Конечно же нет – ведь он основатель противящегося Богу царства мира сего. Поэтому, когда в отношении Мессии используется слово «Господь», имеет смысл тонко почувствовать на чём делается акцент. Когда апостол Павел говорит: «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым»[6], что он имеет в виду? Кто здесь сделает акцент на Боге, я думаю, понятно. Признание же распятого Иисуса Владыкой, Его воцарение произошедшим, а Его Царство действующим, в условиях когда Его подданные распинаются также, как и Он, и живут как овцы среди волков[7] – вот это, только это возможно исключительно Духом Святым! Христиане второго века ещё прекрасно знали под чьим подданством находятся. «Окружное послание Смирнской церкви о мученичестве св. Поликарпа» рассказывает нам как его увещевали: «Что худого сказать: Владыка Кесарь! и принести жертву и остальное, и остаться в живых? <…> Клянись Фортуной Кесаря <…> проконсул настаивал и говорил: «Поклянись, и я отпущу тебя; хули Христа». Но Поликарп отвечал: «Уже восемьдесят шесть лет я служу Ему, и Он ничем не обидел меня: как же могу хулить Царя моего, Спасшего меня?» Замечательна датировка в конце этого послания: "Пострадал же блаженный Поликарп в начале месяца Ксанфика, во второй день, за семь дней до мартовских календ, в великую субботу, в осьмом часу. Схвачен он был Иродом, в понтификат Филиппа Траллиана, в проконсульство Стация Квадрата, в царствование же вечное Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава, честь, величие, вечный престол из рода в род!».
Когда же Константин легализовал и стал покровительствовать Церкви, начался стремительный процесс «приватизации» власти Христа, ранее уже частично «приватизированной» церковной иерархией. Чем занимались Вселенские соборы, собираемые императорами и постановления которых вступали в силу с его же подписью? В контексте понятия «Кириос-Господь» они занимались только одним значением этого слова – Бог, путаясь в смысловых тенетах триадологии и христологии. Другое же значение – Владыка – рассматривалось только в контексте перетягивания властного одеяла между церковной иерархией и императором. Они сделались регентами при «несовершеннолетнем» богомладенце Иисусе, Который только ко времени Своего Второго Пришествия вступит в совершенные лета и по-настоящему станет страшен только в момент Страшного Суда.
Предельно отчетливо гордостная сущность церковной иерархии проявилась в идее так называемой пентархии – табели о рангах по первенству чести среди пяти главенствующих епископских кафедр, - идея, абсолютно бредовая с евангельской точки зрения, а так же в епископских титулатурах, использующих превосходную степень: святейший, блаженнейший и т.п. Разве не ясно, что не может быть более одного Святейшего, и разве не ясно, что Этот Один – Бог! Удержать в единстве такую «церковь приватизаторов» могла только внешняя, с применением насилия, власть императоров. Папский Рим отпал, как только империя не смогла его более контролировать, остальная «четверица» попала под власть мусульман, и «честь» этих кафедр оказалась униженной «до зела». Константинопольская кафедра – этот оплот имперской власти, стала вотчиной турецкого султана, а патриарх – этнархом – главой всех христиан Османской империи. Как только балканские народы смогли освободиться от власти султана, они не замедлили освободиться и от власти его этнарха, и тот, чтобы не потерять там своего влияния, вынужден был дать им автокефалию.
Сегодняшний день интересен тем, что и султана уже нет, его место занял всем известный центр силы, и вся сегодняшняя церковная ситуация на Украине под управлением новоявленного, ставшего уже вселенским, этнарха, доводит до абсурда и делает ясным для всех природу этой власти. Вселенского собора не собрать – нет принудительной силы императорской власти, а значит и невозможно решить ни одного значимого церковного вопроса, а это, в свою очередь, значит, что и ранее, когда эта власть была, вопросы решались не Святым Духом, но именно этой властью. В наше время мы видим, как Мессия берёт свою власть назад, впрочем она и всегда у Него была, но только была загромождена грандиозной декорацией церковного легализма.
